Лайкнуть мем о хайпе. Какое будущее ждет русский язык
«Джоб оффер», «эйчар отдел», «гиперфичер» — слова, которые едва ли кто-то поймет в глубинке, в Москве уже прочно вошли в лексикон. Складывается ощущение, что санкции введены не только против России, но и против русского языка. Причем самими его носителями. Эксперты говорят, что главной тенденцией в ближайшее время станет упрощение речи. РИА Новости выяснило, как меняется наш язык.
«Лайк» — наш
Современное состояние русской речи вызывает опасения у многих писателей, учителей, политиков, ученых и журналистов. Не новость, что языки в ходе своего развития заимствуют слова из других языков. В современном мире англоязычные страны первенствуют в сфере высоких технологий, новых медиа. Понятно, что словарный запас здесь расширяется как раз за счет англицизмов. Однако в русском сейчас много терминов, для которых замена есть. Зачем россиянам «имидж», если есть «образ», к чему «лонгрид», если можно сказать «статья»? Чем модный в кинематографии «ремейк» лучше обычной «переделки»? Разве «консенсус» прочнее «согласия»?
Эксперты, впрочем, считают, что ничего нового с русским языком не происходит. Мы уже переживали не одну волну заимствований. В XIX веке ощущалась экспансия французского языка, до этого — голландского и немецкого, а еще раньше — польского и тюркских языков. Причем до 1917 года ситуация была гораздо хуже — целые сословия изъяснялись, вели переписку исключительно на иностранных языках.
«Пик нашествия иностранных слов пришелся на 1990-е годы. Сейчас массового характера все-таки это не носит. Есть штучные вещи — всякие “хайпы”, “джоб офферы” и так далее. Но это уже не так заразительно, не так интересно людям. Раньше казалось: стоит сказать что-то на английском и ты сразу становишься модным, современным, свободным. Сейчас слово — это просто слово. Русскому языку тут на руку общественно-политическая ситуация. Некоторая изоляция страны приводит к тому, что иностранные слова постепенно вытесняются. Даже “окей” или “вау” меньше употребляются», — говорит лингвист, профессор МГУ Владимир Елистратов.
Главный редактор портала «Словари XXI века» Алексей Михеев отмечает, что иностранные слова быстро русифицируются:
Сначала какой-нибудь «лайк» воспринимался как нечто чужеродное. Потом к нему добавили суффиксы, окончания, и, например, глагол «лайкать» похож уже не на иностранный, а на наш.
«Превед» остался в прошлом
Вообще, главный тренд в большинстве языков мира — упрощение. В древнерусской речи у глаголов было четыре типа прошедшего времени, шесть типов склонения существительного, три числа — единственное, двойственное и множественное. Сейчас у глаголов одно прошедшее время, два числа, три типа склонения существительных. Так происходит во всех языках. Грамматика современного английского проще древнеанглийского, современного греческого — древнегреческого. Причина, видимо, в том, что у современных людей более высокий уровень абстракции.
Владимир Елистратов указывает, что во многих сферах буквы заменяются символами, происходит переход на пиктографию, рисуночное письмо. «Это различные смайлики, сокращения слов, в аэропортах вместо таблички “столовая” вешают изображение вилки и ложки. Межкультурная коммуникация осуществляется с помощью значков. Писать слово долго, а нарисовать символ легко. Конечно, это примитивизация. Времени у людей нет, лени много», — поясняет эксперт.
Еще одна заметная тенденция — несклоняемость тех названий, которые раньше склонялись. Больше всего это заметно в именах собственных. Сейчас то, что раньше было литературной нормой, например «в Строгине», «в Останкине», режет слух. Под влиянием английского языка возникают неожиданные конструкции. Например, «йогурт малина-клубника». Раньше мы бы сказали: «малиново-клубничный йогурт».
Есть в языке и своя мода. Лет пять-семь назад популярной была игра в «олбанский» интернет-язык. Для привлечения внимания к привычным словам добавляли звонкие согласные. Так появились «превед», «кросавчег», «креведко» и другие. Сейчас эти конструкции преданы забвению, современные школьники про них и не знают. Зато часто можно услышать о чем-то «няшном» и «мимимишном».
«Какие-то тюремные жаргонизмы входят в обиход — “зашквар”, “косяк”. Но я бы говорил все-таки об отдельных заимствованиях, а не о доминировании такой лексики. Основной шквал пришелся на 90-е годы, когда общество было сильно криминализировано. Именно оттуда “беспредел”, “разборки”, “терки”, “крышевание”. Сейчас эти слова никого не удивляют, они стали общепринятыми», — подчеркивает Михеев.
Дантес против Данте
Лингвисты отмечают также несколько более терпимое отношение к сквернословию. «Можно вспомнить Сергея Шнурова, у которого все творчество строится на мате. Отчасти это служит его легализации, но ни одного последователя Шнурова мы не видим. Иногда мат звучит в кино, но, опять же, массового характера это не носит. Обсценная лексика обладает шокирующим эффектом. Если не хватает чисто художественных средств, то прибегают к средствам ниже пояса», — комментирует Михеев.
Повод для оптимизма у лингвистов — акция «Тотальный диктант»: десятки тысяч человек ежегодно проверяют свою грамотность, которая остается обязательным атрибутом образованного, культурного гражданина.
Владимир Елистратов считает, что из-за переориентации среднего образования на ЕГЭ резко сузился кругозор студентов. «Недавно на факультете иностранных языков одного из университетов я спросил у студента: «Кто написал «Божественную комедию»? Он мне ответил: «Дантес». Я сейчас встречаю студентов, не знающих, откуда фраза «Мой дядя самых честных правил…». Это страшно. Странно, что такие люди вообще в гуманитарные вузы поступают. Нет в определенном смысле правильного «насилия» — школьников не заставляют учить наизусть. Я работаю и с иностранными студентами — американцами, финнами. Они вообще ничего не учат, домашнее задание не делают», — сетует лингвист.
По его словам, именно образование и знание языка — ключ к решению многих проблем. «Пришел араб во французскую школу. Он же ничего не учит, не знает ни одной цитаты из Мольера. К чему это приводит? Он не чувствует себя сопричастным французскому обществу. Из-за этого и распространяется радикальный ислам. Я это очень хорошо знаю, у меня сын два года в Париже учился. У нас пока ситуация лучше», — заключает Елистратов.
Источник: News.mail.ru